Гульзада Ксан: «Я не знаю, кем буду, когда вырасту, и это не шутка»

3 ноября 2025

Я всё ещё шучу над тем, что не знаю, кем буду, когда вырасту. Но это не потому, что я потеряна или не знаю, что делать со своей жизнью. Просто есть слишком много вещей, которыми я хотела бы заниматься, и я хочу попробовать всё.

В детстве я всегда говорила, что стану экономистом-менеджером. Тогда я не знала про феминитивы и говорила только на казахском, поэтому окончания были не важны. Потом в школе появилась газета, где публиковались мои сочинения и стихи, и я ужасно мечтала быть её редакторкой. Так появилась мечта стать журналисткой и поступить в КазНУ на факультет журналистики. Эта мечта сбылась и не сбылась одновременно: в КазНУ я не училась, но журналисткой всё-таки стала. В Manshuq.

В один из семестров я не успела записаться на курсы по политологии и взяла такие предметы, как креативное письмо, французский, литература о Петербурге и биология для гуманитариев. И вдруг почувствовала радость от учёбы. Тогда я впервые задумалась: может, я вообще не туда иду? Но в тот момент я не знала ничего о career pivot и не понимала, что смена направления – нормальная часть профессионального пути. Тогда мне казалось, что если я поменяю специальность, это будет означать, что я не справилась. Что я провалилась. Что я сдаюсь. Я долго жила с этим ощущением – казалось, будто подвожу не только себя, но и всех, кто в меня верил. Думала о том, как отреагируют родители и что они потом скажут родственникам и другим знакомым. Поэтому тянула до конца третьего курса, делая вид, что всё под контролем.

Весной 2022 года всё пошло наперекосяк – год, который начался с январских событий в стране, война России в Украине и новости, от которых невозможно отвести взгляд. Я чувствовала себя беспомощной и как человек, и как будущий политолог. Тогда мой академический советник предложил попробовать перейти на факультет языков и литературы. Я боялась, что не успею выпуститься вовремя, что потеряю всё, что успела построить. Но я согласилась и впервые за долгое время почувствовала, что учёба снова имеет смысл. Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что этот шаг стал моим первым настоящим «пивотом» – поворотом, который тогда казался провалом, а оказался началом новой траектории. Уже позже, читая исследования о карьерных изменениях, я узнала, что то, что я переживала, вовсе не исключение, а закономерность.

Потом была магистратура. Я поступила с желанием писать про то, как в казахской литературе изображается праздник Наурыз. Изучая Наурыз, я постепенно пришла к культурной антропологии – дисциплине, в которой человеческие истории, память и повседневность оказываются не менее важными, чем «большая политика».

Мой магистерский тезис был посвящён возрождению Наурыза в Казахстане и тому, как в последние советские годы праздник снова становился публичным и переосмыслялся в контексте национальной идентичности. Я изучала газеты, интервью, архивные документы, заметки в журналах и всё, что могло рассказать, как именно этот праздник снова стал возможным. Сейчас я готовлю документы для поступления в докторантуру – хочу расширить фокус и изучать, как Наурыз связан с идентичностью и государственностью в разных странах Центральной Азии. Меня интересует, как в один и тот же праздник могут вкладывать разные смыслы в разных странах. Ну и, конечно же, как по-разному празднуют Наурыз в разных странах.

Если честно, я не могла бы представить это ни в 5, ни в 10, ни в 18 лет. В пять я просто знала, что весной будет Наурыз, и радовалась наурыз көже. В восемнадцать я мечтала о работе в международных организациях и верила, что «менять мир» – это про что-то большое и серьёзное. А сейчас у меня нет никакого желания менять мир. Мне бы внимательно читать тексты, иметь доступ во все архивы и просто писать.

Если в университете я училась понимать смыслы, то работа научила меня понимать людей. Я иногда шучу, что у меня уже было столько «профессий», что я могу написать собственную энциклопедию. Но, если честно, каждая из них чему-то меня научила.

Моя первая работа появилась после первого курса в объединении выпускников НИШ. У меня не было портфолио, курсов по SMM и красивых кейсов, зато было огромное желание пробовать. Я вела соцсети, придумывала посты, организовывала встречи, делала фото и брала интервью у выпускников. Тогда я впервые почувствовала, как приятно видеть живых людей за статистикой, лайками и «охватами».

Потом была фаза книжная – я работала в издательстве «Фолиант». Я проработала там всего несколько месяцев, но это было как маленькое приключение: командировки, презентации новых книг, переписка с агентами Стивена Кинга и каждый день полтора часа езды на автобусе туда и обратно. Мне нравилось, что я внезапно стала частью мира, где книги путешествуют из нашего цеха в разные уголки страны и мира и где можно спорить о переводах и запахе книжной бумаги. После «Фолианта» я прошла стажировку в издательстве детских книг «Самокат» и там, кажется, окончательно поняла, что хочу работать со смыслом и текстом. Я пыталась попасть в западные издательские дома на стажировку, но приходили одни отказы, и я решила просто отпустить эту ситуацию.

Вскоре я оказалась в IT – в команде Армана Сулейменова, который основал школу программирования Factorial School. Я писала посты про стартапы, брала интервью у айтишников, шутила про код и кофе и вообще жила в мире, в котором все вокруг строят продукты и пишут коды. А я собирала тексты. Сначала я боялась, что ничего не понимаю в технологиях, а потом поняла, что язык – это тоже технология. И если ты умеешь объяснить сложное просто, значит, всё идёт хорошо.

А ещё я думаю о том, что у нашего поколения ориентиры сильно отличаются от того, что движет нашими родителями. Мой папа – рыбак. Он работает в одной и той же фирме почти сорок лет. Мама уже много лет трудится на «Казпочте». Мой дядя управлял автобусным парком и в этом году вышел на пенсию, гордясь тем, что «дошёл до конца».

Когда я думаю о своих родителях, мне всегда кажется, что они выстроили прочный фундамент, на котором мы теперь можем позволить себе идти зигзагами. Они выбрали устойчивость, чтобы мы могли выбирать движение. И, может быть, это и есть самое честное определение взросления – понять, что никто из нас не живёт неправильно. Кто-то строит дом из кирпича, а кто-то – из маршрутов, переездов и текстов. И каждый по-своему делает это из любви – к себе, к жизни, к тому, что приносит смысл.